В каждой стране, где развиваются национальные конные традиции, есть своя «лошадь нации», «лошадь столетия».

У американцев это Грейхаунд, у австралийцев Фар-Лэп, а в России это, безусловно, Крепыш, хотя его рекорды уже давно побиты. Но не только резвость и класс сделали Крепыша исторической лошадью, но и то огромное влияние, какое он оказал на судьбу орловского рысака как породы. Чтобы представить себе непростую ситуацию, сложившуюся в рысистых испытаниях того времени, предлагаем мысленно отправиться в конец XIX века, лет за 20 до рождения серого великана...

Немного истории

В середине XIX века орловский рысак был безусловным лидером не только у себя на родине, но и во всем мире, где только проводились бега. До 1860-1870 гг. считалось, что даже американский рысак уступает орловцу. Достоверности ради следует уточнить, что их состязания были заочными – по секундам, так как ни одного американца, тем более классного, в Европе не было. Сравнивать их было непросто еще и потому, что слишком разными были условия их испытаний: в России бегали в дрожках под дугой, стартовали с места, а не с хода и испытывались на длинные дистанции. Наш заокеанский соперник запрягался в легкую двухколесную качалку и кроме ровного круга не знал никакой другой дороги у себя под ногами. Это была лошадь, выведенная специально для резвого бега – идеальный ипподромный боец. Со временем Россия приняла общемировой стандарт и встреча стала неминуемой...

Американский рысак вторгся в Россию на рубеже XIX-XX веков, расколов любителей рысаков на два враждующих лагеря «метизаторов» и «чистопородников». Первые с целью увеличения резвости отечественной породы ратовали за скрещивание орловцев с американцами, в то время как вторые настаивали, что при должном тренинге и содержании орловец способен на большой прогресс в резвости, а прилитие американской крови приведет к утрате ценных породных качеств, которыми так славен орловский рысак. Так как беговые успехи орловца на фоне метисов были весьма скромными, ходили крамольные разговоры, быть ли вообще орловскому рысаку? Казалось, что победа сторонников метизации была полной и безоговорочной. Однако орловец еще не сказал своего последнего слова!

Начавшаяся в 1907 году триумфальная карьера Крепыша надолго сбила спесь со сторонников метизации. Ведь серый гигант от Громадного и Кокетки был гордостью и надеждой убежденных патриотов. Он был выше классом всех рысаков того времени: орловцев, метисов и даже бежавших в России американцев.

Потомок Полканов

Итак, Крепыш родился в 1904 году в конном заводе И.Г.Афанасьева. Отец Крепыша – Громадный (4.48 – 3200 м) принадлежал к линии Полканов, давших много рекордистов. Получив травму и лишившись глаза, Громадный не смог полностью проявить себя на ипподроме, выиграв только в 1900 году Императорский приз у рекордиста Хваленого (4.36 – 3200 м). По своему типу Громадный олицетворял идеал орловского рысака и в 1910 году стал чемпионом Всероссийской конской выставки. Мать Крепыша – не бежавшая Кокетка – была внучкой рекордиста Варвара (5.25).

В отличие от отца, красотой экстерьера Крепыш не выделялся: при огромном росте он был «лещеватый» с коротким крестцом и плоской мускулатурой. Интересен исторический факт, что известный конеторговец того времени В.П.Илюшин отказался приобрести ставку жеребят, где был Крепыш, именно из-за его порочного экстерьера. А М.М.Шапшалу, купившему Крепыша на ипподроме, после первых неудачных выступлений его питомца подарили фонарь со свечкой. Чтобы лучше видеть недостатки лошадей надо их сначала хорошо осматривать при свечке – таким был смысл подарка. Но, по словам очевидцев, все недостатки Крепыша становились незаметными, когда он двигался. Ход его был продуктивен и уникален: «Крепыш не бежал, он плавал для своего удовольствия и зрителей».

Беговая карьера Крепыша

Крепыш начал испытываться в трехлетнем возрасте на конюшне В.Яковлева, под чьим управлением и выступал до февраля 1910 года. Его трехлетний рекорд был 1.35 сек. (на одну версту или 1067 м).

В четыре года он бежал 15 раз: 7 – в орловских призах, 4 – в открытых и 4 раза отдельно на время (побитие рекорда). Закончил сезон с резвостью 2.14,3.

Пяти лет Крепыш выступал 16 раз и ни разу не проиграл. В его копилке победы над такими крэками как Прости (2.13), Умный (2.13,4), Зайсан (2.15).

В шесть лет он стартовал 19 раз, из которых на его счету 14 побед. Три раза Крепыш оставался вторым и один раз – третьим. В том же году Крепыш установил Всероссийский и свой личный рекорд по льду – 2.08,5, под управлением В.Яковлева и рекорд – 4.25,7 на 3 версты (3200 м) в руках И.Барышникова.

В семь лет он вышел на ипподромный круг лишь дважды, зато оба раза был победителем. 1912 год. Крепышу – 8 лет. Он выступал 16 раз, имел 12 побед, 2 раза остался вторым и 1 раз – четвертым. Под управлением В.Кейтона установил рекорд 6.16,1 (на 4 версты).

1913-й – последний год в беговой карьере Крепыша. В руках А.Константинова он пришел третьим в Петербургском Интернациональном призе (2.15,6), а в двухгитовом призе Всех стран остался без места...

Привилегированная особа

Имя Крепыша неразрывно связано с именем М.М.Шапшала, который был не только владельцем «короля орловских рысаков», но и его тренером. Именно он создал Крепышу уникальные условия содержания. Сено ему привозилось из Прибалтики или Крыма, он постоянно получал яблоки, морковь, яйца. В моменты отдыха от бегов его поили боржоми. Для укрепления ног Шапшал выписывал орловцу Майнакские грязи. На его недолгие гастроли обязательно брали с собой бочки с московской водой, которую Крепыш привык пить. И это только малая часть привилегий, которыми пользовался этот уникальный жеребец. Например, рассказывали, что из конюшен на ипподром Крепыша вела целая процессия: впереди два вооруженных черкеса, затем под попоной с двумя конюхами сам Крепыш, а следом владелец с наездником.

Соперники – метисы

Но вернемся к знаменитым ипподромным боям с участием Крепыша. 1908 год – нашему герою 4 года, он записан на Большой четырехлетний приз (Дерби) и выступает в роли «основной карты» противников метизации. Дерби – это первая серьезная схватка Крепыша с метисами, в которой он уступил Слабости. Шапшал в своей книге «Биография Крепыша» объясняет это тем, что через 1,5 месяца после Дерби разыгрывался приз графа Орлова-Чесменского, и этот приз для Крепыша, как для орловца, был более важен, а победитель Дерби не допускался к участию в этом орловском призе. Допустим, логично. Но вызывает недоумение следующий факт: за 2 часа до первого гита Дерби Крепыш бежит на свидетельство резвости и устанавливает новый рекорд для четырехлеток – 2.14,3.

Зачем?

Все проигрыши Крепыша современники приписывали его наезднику Яковлеву, так как он не делал ничего для того, чтобы отучить Крепыша от привычки проходить финишный столб чуть ли не тротом, а только отшучивался, уверяя, что Крепышу никогда не придется ехать финишем. Расплата за это наступила 17 января 1910, когда Крепыш встретился с метиской Невзгодой (Боец – Нелли). На Невзгоде ехал В.Кейтон, пожалуй, самый маститый наездник того времени. Он славился не только своим талантом, но и умением использовать ошибки соперников против них самих же.

В день приза было очень ветрено, Крепыш повел бег, за ним плотно в спине «сидела» Невзгода. Несмотря на то, что у кобылы по дистанции был сбой, на финишной прямой она «перехватила» Крепыша. Кейтон, пользуясь тем, что орловец не привык выкладываться на последней четверти, в самый столб вырвал у Яковлева победу в полголовы (резвость – 4.37,3). При следующей их встрече Крепыш взял реванш у Невзгоды, но не совсем спортивным путем. Узнав, что кобыла быстро «перегорает» Шапшал уговорил Яковлева задержать старт на 10 минут. Победа досталась орловцу. Крепыша провели вдоль трибун в специально сшитой для этой победы попоне, на которой было написано: «Смеется тот, кто смеется последним».

Американские страсти накаляются

Летом 1909 года в Россию были привезены резвейшие рысаки мира – кобыла Лу Диллон (1.58,4) и мерин Улан (1.59). Шапшал через прессу сделал предложение о совместном заезде американцев с Крепышом. Владелец лошадей Биллинг и их тренер-наездник Чарльз Таннер отказались не только от старта с Крепышом, но и от традиционной демонстрации рекордистов на резвых работах. Главным аргументом в их отказе было плохое состояние дорожки на Московском ипподроме. Но было ли это единственной причиной? Таннер очень внимательно следил за выступлением Крепыша и скорее всего решил не рисковать, ведь проигрыш орловцу был бы очень плохой рекламой американскому рысаку. Впоследствии, по возвращении на родину, в американской спортивной прессе будет опубликовано несколько статей о Крепыше, где их авторы – Таннер, Хоу и другие – писали, что Крепыш – резвейший рысак Европы, и его настоящие секунды – 2.06 или резвее. Когда В.Кейтона спрашивали, как может приехать Крепыш в Америке, он отвечал что про Америку не знает, но в России его резвость – 2.05 (1600 м) и 4.20 (3200 м)! Но, к сожалению, этим прогнозам было не суждено сбыться…

Роковая Прости

1910 год становится роковым для Крепыша. Он выступает много, удачно, и ему решают дать отдых до августа, в конце которого предполагается провести показательную встречу с орловцами, для подготовки к которой достаточно было 9-10 дней работы. Но в итоге 27 августа ему приходится бежать с рекордисткой Прости (Пасс Роз – Машистая).

Шапшал вместе с наездником Барышниковым пытались отказаться от этого приза, но Московское беговое общество настояло на своем, и им пришлось форсированно готовить рысака к выступлению. Прости же все это время, в отличие от Крепыша, несла регулярные нагрузки и была в очень хорошей спортивной форме. Крепыш в этом беге еще раз подтвердил свой класс, но уступил; кобыла выиграла с резвостью 2.08, а Крепыш пришел вторым в 2.08,6. Полученное перенапряжение вывело Крепыша из порядка, и полностью восстановить его форму не удалось. Его невиданный запас резвости исчез навсегда и подлинные секунды феноменального рысака остались невыявленными. Он и дальше выступал успешно, но бежал уже не порядком, а классом.

Интернациональный приз

12 февраля 1912 года разыгрывался Интернациональный приз – самый спорный заезд в карьере Крепыша. Этому призу посвящено несколько страниц в книге Петра Ширяева «Внук Тальони», а кинематографисты сняли фильм «Крепыш», где знаменитому заезду также уделили немалое внимание.

Интернациональный приз был первой встречей Крепыша с американскими рысаками Дженерал Эйчем (2.04,6) и Боб Дугласом (2.04,4). Крепыш тогда уже стоял в конюшне у В.Кейтона, истинного поклонника и пропагандиста американских рысаков, именно через него и проходил их ввоз в Россию. К чести В.Кейтона, нужно заметить, что он отказывался ехать на Крепыше, просил Шапшала отдать его на этот приз другому наезднику. Во-первых, этот приз стал долгожданным противоборством американцев и орловцев, а во-вторых, что даже более важно, на Дженерал Эйче ехал отец Вильяма Кейтона – С.Кейтон. Шапшал, конечно, прислушался к просьбам американца и рассматривал другие кандидатуры на Интернациональный приз, но был введен в заблуждение хромотой Дженерал Эйча и оставил все как есть.

12 февраля 1912 года трибуны Московского ипподрома были переполнены, уже в 14 часов был перекрыт доступ публики на ипподром, который оказался не в состоянии вместить всех желающих посмотреть историческое противостояние, съехавшихся со всей Москвы и Подмосковья. Этот заезд, как и предполагалось, свелся к единоборству Крепыша и Дженерал Эйча. И Крепыш… проиграл.

Этот проигрыш дал почву для разного рода слухов и сплетен. «Сын проиграл отцу, американец на русской лошади проиграл американцу на американской». Долго еще лихорадило Россию, кто-то называл суммы взяток, якобы полученных В.Кейтоном за проигрыш, некоторые цитировали М.Лермонтова: «…не мог он видеть нашей славы, не мог понять в сей миг кровавый, на что он руку поднимал…»

Кроме всего прочего столь мощный резонанс в беговом мире породила нестандартная для В.Кейтона езда на Крепыше в этом призе. Г.Грошев, много проработавший с В.Кейтоном и ставший в последствии наездником, вспоминал, что Вильям проехал на Крепыше «будто за поддужного, не создавая борьбы с Дженералем, а наоборот, даже помогая, подбадривая его легким соперничеством». Одним словом, этот заезд не являл собой спортивной борьбы, а казался заранее рассчитанным, причем Крепыш в нем был обречен на поражение. Вот почему победа Дженерал Эйча была очень холодно встречена даже сторонниками метизации и ярыми поклонниками американских рысаков.

После приза Вильям Кейтон сказал: «Крепыш теперь только тень прежнего Крепыша». В том же году он пытается улучшить рекорд орловца, но неудачно, и приезжает только в 2.09,6.

Крепыш в заводе

Итак, беговая карьера Крепыша вышла на финишную прямую, в 1913 году он окончательно покидает ипподром и отправляется производителем в завод А.Толстой. Здесь он используется лишь 4 года, так как завод после революции национализируется, большинство поголовья погибает в Гражданскую войну, по окончании которой от потомков Крепыша остаются лишь 12 жеребцов и 9 кобыл. Тем не менее, его кровь встречается в лошадях Пермского, Алтайского, Московского конных заводов.

Наибольшее распространение в орловской породе получил его сын Поход 2.18 (Крепыш – Первынька), к потомкам которого в материнских линиях через Блокпоста восходят: Плейбой 2.05,6 (Блокпост – Проблема) и абсолютный рекордист Ковбой 1.57,2 (Блокпост – Крутизна). Также Крепыш отдаленно встречается в кровях Иппика 1.59,7 (Персид – Ифигения), Дротика 2.02,6 (Кипр – Дрофа), Дробовика 2.05 (Ковбой – Дрофа).

Тайна, покрытая мраком

Трагична и не до конца известна гибель Крепыша в 1918 году. Я.И.Бутович пытался найти очевидцев и выяснить, что же все-таки произошло с серым великаном на станции Киндияновка при попытке его спешной эвакуации из Симбирска. В статье «Гибель Крепыша» он приводит результат своих исследований, но из-за всеобщего хаоса того времени ему не удается достоверно восстановить картину гибели Крепыша.

В конце остается только добавить, что беговые достижения Крепыша вышли за рамки просто испытаний: его имя стало известно не только в Москве и Петербурге, но и в отдаленных уголках нашей страны, не говоря уже о Европе и Америке.

Наблюдать его бег съезжались поклонники бегов со всей России и из-за границы. Посмотреть на Крепыша приходили даже те, кто раньше не интересовался бегами и никогда не бывал на ипподроме. Если бега всегда были спортом №1 в России, то с появлением Крепыша они стали национальной идеей. «Когда я смотрю на Крепыша, не могу оторвать глаз от него, сколько царственного величия в его формах и движениях», – сказал о Крепыше Чарльз Таннер, наездник великого Улана. Крепыш не только прославил свое имя по всему миру, благодаря ему об орловцах заговорили во всех уголках земного шара, так что титул Короля орловских рысаков он носит более чем заслуженно...

Полончук А.

Written by :

admin