Домашние животные и птица

Рейтинг:   / 0

По Москве шагала лошадь. Везла она какой-то немудреный груз, однако дело не в нем. Среди ревущей своры автомобилей на оживленной столичной трассе лошадь вела себя самым преспокойным образом. Но вы бы видели в этот момент прохожих на тротуаре. «Смотрите, лошадь!» «Боже, неужели еще на лошадях работают?!». На лицах были написаны удивление и умиление.

Давненько, видать, эти люди не бывали в деревне. Нынче в иных селениях что ни двор, то лошадь. Иначе, хоть зарежься. Ни тебе огород вскопать, ни дров привезти. В больницу кого-то отвезти, и то лошадь поможет. Есть у иных селян и автомобили, да пока почва не подсохнет, на нем не поедешь по проселочным дорогам. А на лошади – пожалуйста!
Да что там говорить, это животное – большой друг человека. Привязчива к хозяину. Он с ней по-доброму, и она постарается отплатить ему добром. Ну, а красота какая, эта коняга! Мне пришлось поездить по стране и немало перевидеть всякого интересного, но самый большой восторг вызвали два объекта – фонтаны Петергофа и ахалтекинские лошади. Уравниваю эти два произведения рук человеческих. К ахалтекинцам тоже ведь люди руки приложили, потому-то они такие стройные красавцы, к тому же, как верховые кони, и получились в конце концов выносливыми.

Каждый, кто общался с лошадьми, скажет, что они существа миролюбивые. Например, в табуне они терпимо относятся к собачьим щенкам и даже к волчатам, доброжелательны с детьми и слушаются их.
«Это животное… гораздо щедрее одарено инстинктами и физиологическими чувствами. Слышит лучше кошки, обоняние тоньше, чем у собаки». Слова эти принадлежат писателю А.И. Куприну, большому любителю и знатоку лошадей. Так вот своими чуткими ноздрями животное улавливает уже издалека резкие, неприятные для себя запахи и может просто взбеситься из-за них, тогда какое уж там послушание! Иногда цирковые кони отказывались выступать с надушенными дрессировщиками. Не дай Бог прийти в конюшню «под мухой» Прежде чем поить-кормить лошадь, не грех самому обнюхать ведро, корм – не несет ли от них какой-нибудь пакостью – нефтью, карболкой… Конь не пожелает войти в денник, где пахнет чем-то «химическим! Или, скажем, мышами. Хозяин думает, что он капризничает, а всего-то и надо – убрать почище.
Вот что любит лошадка, так это попить чистой прозрачной водички. В безводной местности она учует ее хоть за 10 км. Отпусти поводья – вывезет кратчайшим путем прямо к воде.
Так же сама отыщет брод через речку. К слову, замечено, что силу животным дает талая вода (недаром ее считают живой). Раньше даже поговорка была: «Конь талой воды напьется – все обойдется». Благоприятное ее воздействие на жеребят подтверждено исследованиями и практикой.
Тонкость натуры у лошади удивительная. Следи за ее поведением и не пропадешь. Поморы рассказывают, что при подледном лове рыбы лошади раньше людей чуют подвижку льда. Они начинают беспокоиться, потом срываются с места – к берегу, только успевай, рыбаки, в сани прыгнуть. Накоплено много фактов удивительной привязанности лошадей к дому, к своему двору, месту рождения и последующего обитания. Интересное было сообщение в газете прошедших лет. Писали о бегстве кавалерийской лошади из Киева в станицу Сламихинскую (в дальнейшем, Фурманово) на Урале. Лошадь принадлежала сламихинскому казаку, несшему службу в Киеве. Во время купания лошадей она вырвалась и сбежала. Беглянка должна была преодолеть огромное пространство, много рек, искушение присоединиться к косячным табунам и другие преграды. А между тем в Киев эту лошадь доставили поездом, в закрытом товарном вагоне. Во время следования ее выводили на прогулку всего два раза.
Коня во все века считали умным животным. Многие подтвердят, что у него и память великолепная.
Помнится, еще в советские времена поручили мне написать в журнал о конном заводе под Ашхабадом, где и по сей день разводят ахалтекинских лошадей. Вот тогда-то я и влюбилась в ахалтекинцев. А рассказов о них наслушалась столько, что прониклась большим уважением не только к ахалтекинцам, но и к прочим лошадям.
Был в конзаводе жеребец, ходил под седлом, возил кого-то из начальства. Бывало, стоя на привязи у конторы, глазел на входящих и выходящих. Стоило к крыльцу подойти чужому, конь недобро ржал, бил копытом, и новичок старался побыстрее юркнуть в дверь. Не хуже собаки стерег. Но кони и злопамятны. Могут выбросить из седла ненавистного всадника, укусить его, прижать к стене. А потому, если надо наказать животное, то уж во всяком случае не битьем. Строгий окрик, «выговор» - и достаточно.
А еще в том конзаводе был жеребец, звали его, кажется, Мамед. Так вот он терпеть не мог серых кобыл. В случной сезон подведут к нему такую – отворачивается. Серая, явно заигрывая, крутится вокруг, а жених и глядеть на нее не хочет. Задумают перехитрить, накроют кобылу попоной и снова подведут. Конь подойдет, подозрительно осмотрит ее и вдруг сдернет зубами попону: «Опять серая!» . и отвернется. Когда отправили жеребца в табун, он выбил оттуда всех серых кобыл.
Еще про одного вороного жеребца рассказывали, какой он был артист. Красоты этот конь был неописуемой. Когда он гулял в ограде, люди подходили, смотрели на него и вслух восхищались стройностью, грацией животного. Словно слова понимал этот вороной. Становился в позу, поворачивался боком к глазевшей на него публике, чтобы было видно все его изящество. Застывая в такой позе, забывал о зеленой травке, которую до того щипал.
Бригадир конюшни долго глядел на эти спектакли, а потом взял и запретил подходить к ограде, где гулял вороной. Жеребец затосковал, поглядывал на забор, но там было пусто, зрители не подходили Стоял, понурив свою точеную головку – скучно. И травка не соблазняет. А бригадир издали кричал ему: «Давай пасись, артист какой нашелся!» Вороной принимался за траву, но все поглядывал на пустую ограду.

Злопамятность у них тоже есть. Случай в том же конзаводе был такой. Во время скачек один тренер по какому-то корыстному соображению взял да и придержал коня, чтобы не опередил на финише других. Конь рвался вперед, понимал, что может обойти остальных, а его удерживали. Не простил он тому человеку. Всякий раз, как тот входил в денник, конь старался повернуться так, чтобы тренер оказался между ним и стеной и прижать его. Долго длилась эта борьба. Пришлось передать лошадь в другие руки.
Ну ладно, чистопородные лошади, они, должно быть, более утонченные, потому что с ними носятся как с писаной торбой, они ведь дорого ценятся. А вот простые деревенские, которых выращивают, чтобы в упряжи ходить, эти-то каковы? Да ведь и рабочие лошадки себе на уме. К каждой нужен особый подход. Вот что знающие люди говорят. Надло в оба смотреть, когда приучаешь к упряжи. При попытке взнуздать в крытом загоне с низкой крышей лошадь может резко поднять голову или попытаться встать на дыбы и тогда ударится головой. После этого она станет такой пугливой, что с упряжью в руках даже не подпустит к себе.
Надевая впервые уздечку, ее надо подвести к голове коняги скрытно, от шеи, сперва погладив и успокоив животное. А когда удастся взнуздать, то тут можно поводить по кругу на всей длине вожжей и то приближаться к лошади, то уходить от нее. Вот так она привыкает к поворотам. Самое же сложное – заставить лошадь войти между оглобель. Ей кажется, что это ловушка, и она всеми силами сопротивляется. Знатоки в этом случае вот что советуют. Завязать за уздечку вожжи с двух сторон и сзади тянуть ими лошадь в расставленные оглобли. Они с двух сторон сожмут ее бока, и коняга поймет, что ничего страшного не случилось.
Сперва ездят по безлюдным местам, а потом потихоньку приучают к шуму моторов, мелькающему транспорту. Первое время никак нельзя останавливать лошадь, когда мимо проезжает транспорт, а то она и впредь – уже самостоятельно будет это делать. Поначалу ездят по широким дорогам, где все-таки не так близко едут автомашины.
Это общие правила, но животные все-таки неодинаково реагируют на шум, крик. Так что с конем надо быть поосторожнее. Один ездовой, перевидавший немало рабочих лошадей, предупреждает, что лошадь очень нервничает, когда она запряжена в двуколку или тележку, а ее гонят при езде, даже заставляя мчаться галопом. И окрики свои умерьте – с конем на ходу, как с благородной барышней – спокойно, вежливо, ласково. И вот этот ездовой рассказывает, был у него случай. Запряг он коня, слева от оглобли привязал корову, сзади на веревке подлиннее – полуторагодовалого бычка. Хотел их на выпас отвести. А бычок как пошел брыкаться возле лошади и коровы! Хозяин думал, запутает сейчас веревку в колесе. Прикрикнул на него, а лошадь, видно, подумала, что на нее рассердились, как понесла с места в карьер. Хорошо, что у коровы оборвалась веревка, а то бы лошадь погубила ее.
И до чего додумался этот ездовой! Поставил на телегу тормоз. Взял крепкую надежную метровой длины цепь, протянул ее в обод колеса и за оглоблю. На одном конце цепи был приделан крючок, а к другому прицепил кольцо. Когда надо, цепляет крючком за кольцо, и колесо не крутится. С этим тормозом лошадь с двуколкой может пастись, а ты – по своим делам на какое-то время. Только все хорошо обойдется, если местность знакомая, а если лошадь впервые видит ее, то лучше от повозки не отходить, и с тормозом умчится, если чего-то испугается.
У лошади, как уже сказано, очень чуткое обоняние, и она не любит, когда от людей чем-то «чужим» пахнет, хотя бы даже и французскими духами. А сама между тем обожает ароматные травки. Приметили, что на пастбище она выбирает пахучие богородскую траву (чабрец), душицу, мяту, пижму, цикорий, полынь, тысячелистник, хорошо бы хозяину сушить эти травы, да зимой добавлять в сено. То-то лошадка будет довольна!

Славное животное – лошадь, чистопородный ли это скакун или заурядная деревенская коняга! Как-то читательница написала: когда ушли с мужем на пенсию, уговорила его поселиться в деревне. Муж согласился нехотя, а когда купили лошадь, стал совершенно счастливым человеком.
Разговорилась я однажды с сельским конюхом. Поглаживая морду своей лошади, он сказал: «Все понимает, только не говорит. Иной раз пойду и все ей, что накипело, выкладываю, отвожу душу. А в ответ только понимающий взгляд».

Автор: Лидия Исаченко

• < Назад
• Вперёд >