Примороссо))) Самарская область
Этот крошечный поселок прилепился почти на границе миллионного города Тольятти, на уютном берегу Жигулевского моря, образованного плотиной Волжской ГЭС на реке Волге. Напротив нашего поселка открывается панорамный вид на Жигулевские горы, реку Усу, вливающуюся в Волгу, а также санаторий Волжский Утес.
Этот поселок, из-за своего удачного расположения (берег Волги, граница города) стал очень популярен в последнее время. Поселок активно застраивается различными клубами и большими домами, здесь есть конно-спортивный комплекс “Белая лошадь”, футбольный клуб Тольятти, гостиницы, кафе, магазины, школа, детсад, клуб для жителей, почта, ЖЭК, администрация, автозаправки, сервисы, медпункт- в общем, вся необходимая инфраструктура. С коммуникациями в последнее время тоже не стало проблем- в поселке есть и вода, и электричество, и газ, и телефон, и даже высокоскоростной интернет. Дороги асфальтовые, на улицах освещение. Жить можно.
Наш поселок часто радует взгляд живописными закатами, каждый раз разными, но всегда удивительно красивыми…
Читайте также
Напишу о своем переезде в деревню. Думаю, мой рассказ будет интересен тем, у кого не вся семья рвется в деревню, а только муж, или только жена.
Желание жить в своём доме у меня было всегда. Наверное, на это повлияли первые годы моей жизни, проведенные в маленькой избушке на самом краю земли – Камчатке. В мозгу навсегда зафиксировалась картинка огромной Ключевской сопки, которая заслоняла собой весь остальной пейзаж. Помню сугробы по два метра высотой, торчащую из них крышу нашего домика. И узкие тоннели для прохода, прорытые в этих снежных завалах. На подсознание записалось ощущение бесконечности окружающего тебя мира и спокойного размеренного течения жизни. В трёхлетнем возрасте меня увезли в Тольятти. В пять лет я попросила маму завести корову. На возражение, что корове негде жить в двухкомнатной квартире, я предложила поселить её на балконе. В десять лет я мечтала жить на хуторе. Именно на хуторе – чтоб вокруг никого. Ну, почти никого. Хотела свою лошадь. Всегда. Дом на берегу пруда с лебедями тоже хотела.
Ночь. На небе ни звездочки, ни снежинки. Зато в глазах и те и другие! А в голове – туман, туман, туман… В ушах – свистит от тишины и нервного дыхания рядом.
Сижу в козлятнике. Во весь упор гляжу на козу, её живот и считаю. Ага! Вот опять схватка. И… опять всё замерло. Коза медленно жуёт, а я быстро прожевываю и глотаю свою жизнь. И как так вышло-то? Как получилось? И я ли это вообще?
Первой электричкой,прибывавшей в Озерки, где тогда я жил, отправлюсь в Каннельярви, небольшую станцию в выборгском направлении. Прибыв в восьмом часу утра, выхожу из электрички и в лес. Прохладным ранним сентябрьским утром, с корзинкой в руках и посохом, найденным в лесу, вступаю в блаженный лес.
Мало кто из деревенских, даже старожилов, помнил имя этого мужика. Петрович да Петрович. И звучало в таких обращениях не снисходительное превосходство, с каким чаще всего обращаются к местным пьянчужкам, а нечто уважительное и почитаемое, как в деревенской семье, где слово старшего всегда было непререкаемой истиной.
Кызомыс расположен на впадении днепра в днепробугский лиман, а дальше только черное море, если-бы не браконьеры всех мастей -от рыбинспекторов и генералов до местных аборигенов (сетями огорожено все) даже в самый запрет, в нерест, то я бы считал это прекрасное место лучшим местом отдыха, а так ощущение какого-то изнасилования (днепра) присутсвует постоянно.