И.Е. Овсинский. Питание растений. Вступление к новым началам обработки

     Теперь мы знаем, что питательные вещества культурных растений имеют неорганическую природу. Группа же растений, лишенных хролофилла, например грибы, питаются органическими остатками. Другие взгляды на питание растений господствовали до 1840 года, то есть до того времени, когда появился труд Либиха под названием «Химия в применении к земледелию».

     Плодородность перегнойных почв навела на мысь предшественников Либиха, что возделываемые растения питаются исключительно остатками растений и животных. Самым видным представителем этой теории, называемой гумусной (гнилостной), был известный в земледельческих кругах мира Альбрехт Тэф. Последователи гумусной теории не обратили внимания на то, что первые растения, которые появились на земле, не имели в своем распоряжении органических остатков. Уже одно это подтачивало теорию перегноя, которая и пала под ударами натуралистов новой школы.

     По выходу в свет сочинения Либиха, появились труды Вегмана и Подосдорфа, как результат конкурса, назначенного академией наук в Геттингене. Этим ученым удалось вырастить растения в песке, лишенном перегноя, исключительно при помощи минеральных веществ. Такие же результаты получились на почвах, искусственно созданных Буссингаультом, Сальм-Горетмаром, Гельригелем и др.

     Последний же удар гумусной теории нанесла водная культура. Этот способ применялся еще в конце 18-го столетия. Нынешние же талантливые химики Иоббс, Гельригель, Раудин, Стогманн, Кнопп, Сакс и другие при помощи водной культуры окончательно выяснили вопрос питания растений. В данном случае не трудно было точно обозначить количество и качество прибавляемых к дистиллированной воде питательных веществ, что сделать с песком не совсем удавалось.

     Опыты показали, что растения можно довести до плодоношения, если поместить их в дистиллированную воду, содержащую в 1 л 0,5 -1,0 г смеси из азото-кислого кальция (4 части), фосфорной кислоты, азото-кислого натрия и сернокислого магния (каждого по 1 части).

     К этому раствору добавляется фосфорнокислое железо, пока жидкость не станет слегка мутной. Этим способом доводились до полного развития и плодоношения хлебные злаки, картофель, свекла, табак и даже деревца.

     Теория Либиха осталась неопровержимой, а теория перегноя пала. Стало аксиомой, что растение может развиваться вполне нормально без добавления органических веществ, состоящих из растительных и животных остатков. Более того, даже были попытки доказать, что органические вещества совсем непригодны для питания растений, содержащих в себе хлорофилл и, что последние могут питаться органическими остатками только после их полного разложения (минерализации). Однако новейшие исследования (Deherain) показывают, что органические остатки служат пищей для возделываемых растений: свеклы, клевера и др.

    Если бы Либих и его последователи ограничились бы раскрытием способа питания растений, то это было бы полезно и для них и для науки. Но в дальнейшей своей деятельности Либих наделал чудовищных ошибок, которые привели всю школу на неверный путь, а земледелию принесли неисчислимые потери. Учение Либиха, как правильно утверждает Тиндаль, сделалось для его приверженцев не ясным светом (pharos), а блуждающим огоньком (ignis fatuns), который повел земледелие окольными путями. С этим блуждающим огоньком наука и по сей день должна вести борьбу – настолько сильно заблуждение, в которое впали последователи минеральной теории.

      Фальшивое в своем основании и печальное в своих заключениях учение Либиха напоминает теории средневековых проповедников, о которых упоминает Бокль в «Истории цивилизации Англии». Проповедники эти учили, что Создатель от века предназначил миллионы людей в ад, и что никакое покаяние, ни посты, ни молитва не избавят осужденных от ада. Суеверные слушатели впадали в заблуждение от этих мрачных проповедников. Подобным образом наши земледельцы до сих пор дрожат перед призраком истощение полей, на которое указал им Либих. Они часто спасаются от грустной перспективы такими средствами, которые вызывают банкротство владельца прежде, чем наступит банкротство его земли.

      Рецепты обработки и удобрения, при тщательном их рассмотрении, удивляют своей нелогичностью и дороговизной. К счастью, значительная часть земледельческого люда не знает о Либиховской теории и не перестала хозяйничать так, как хозяйничали их предки. Потому, что иначе хозяйничать и есть хлеб стало уделом исключительно небольшой горстки тех счастливцев, которые бы могли запрягать 3 пары волов в немецкий самоход, а землю посыпать порошками (удобрениями). Однако прежде чем заняться более подробно этим вопросом, мы прежде закончим обзор о питательных веществах для растений.

      Химические анализы растений, предпринимаемые с целью исследования их состава, открыли в растениях следующие химические элементы: углерод, водород, кислород, азот, серу, калий, кальций, железо, фосфор, хлор, натрий, кремнекислоту: иногда встречаются также барий, бром, йод, олово, свинец, магний, стронций, цинк, марганец, кобальт, никель, медь.

     Некоторые из вышеуказанных элементов находим только в редких случаях, другие же можно найти в каждом растении и даже в каждой его части. К числу самых главных (первородных) химических элементов растений принадлежат: азот, углерод, кислород, водород, сера, фосфор, кремнезем, хлор, калий, натрий, магний, железо. В отдельных видах растений, или в некоторых их органах можно найти йод, хлор, алюминий и  марганец. Другие из вышеупомянутых элементов встречаются очень редко, или весьма в небольших количествах.

     Проведенные к настоящему времени опыты с водной культурой показали, что соединения десяти первородных (главных) элементов, являются необходимыми и вполне достаточными для питания растений. Это следующие элементы: кислород, водород, углерод, азот, калий, кальций, магний, железо, сера и фосфор.

     Из этих десяти элементов Либих и его последователи признавали самыми главными фосфор и калий. Буссеню же и Нэйон доказали важность азота. Во всяком случае, три эти элемента окончательно признаются всеми как главными элементы растений. Даже такой авторитет, как Грандо, в трудах которого показано громадное значение перегноя для почвы, утверждает, что изобилие азота, фосфора и калия в почве, составляет вопрос жизни самого земледелия. Вот земледельцы и начали тратить миллионы на покупку этих удобрений, желая этим и урожай повысить, и отвратить призрак истощения почвы.

     Самым дорогим из этих трех элементов является азот, фунт которого в искусственных удобрениях стоит в 7 раз дороже, чем фосфор. А так как при существующей нерациональной системе обработки земледельцы запада считают необходимым применять искусственное удобрение даже там, где без него можно обойтись,  то на покупку удобрений они тратят громадные суммы. Так, например, в 1984 году в Европу привезено одной чилийской селитры 274 219 тонн, на сумму 205 млн. франков. Таким же образом расходовались большие суммы и на покупку других удобрений: азотных, фосфорных, калийных и, наконец, извести.

   Против этого ничего нельзя иметь там, где почва по своей природе вовсе не содержит в себе ни азота, ни фосфора, ни калия, ни кальция. Тогда применения удобрения является необходимостью, против которой никто возражать не станет. Но, в действительности, дело обстоит совсем иначе. Так, например, земля, для которой считают необходимым добавить 100-150 кг/га чилийские селитры, содержит в себе обычно 4000-8000 кг/га азота. Следовательно, удобрение здесь вносится исключительно только потому, что мы всеми силами стараемся нерациональной         обработкой сделать готовый запас азота недоступным для растений.

    На большое содержание азота в почве обратил внимание еще Либих и на основании этого утверждал, что хлевный навоз действует на почву не содержанием азота, а фосфором и калием. Ошибку Либиха доказали Бусенго и Нэйон, которые, удобрив один участок навозом, а  другой золой из этого же количества навоза, получили в первом случае 14 зерен, во втором же – 4.

    Несмотря на это, приверженцы минеральной теории не перестали идти за своим блуждающим огоньком, хотя теория Либиха была ошибочна в своем основании. «Либих, — говорит Дегерен, — мог создать свою минеральную теорию только потому, что ему не было известно количество фосфорной кислоты и калия в почве. Если бы он знал, как это знаем мы теперь, что почва содержит в себе не меньше фосфорной кислоты и калия, чем азота, то он должен бы был уступить.

     В самом деле, если большое количество соединений азота в почве исключает необходимость удобрения им, то совершенно такой же вывод буде  верен по отношению к фосфорной кислоте и калию. Употреблять их нет надобности, так как почти в каждой почве анализ обнаруживает их присутствие.   Таким образом, мы пришли к заключению, согласиться с которым не возможно, что удобрения бесполезны и не нужны».

       Последний вывод, с которым не осмеливается согласиться Дегерен, был бы, однако, вполне верен, если бы мы не были настолько бессильны в пользовании теми исполинскими запасами фосфорной кислоты, калия и азота, которые имеются в наших почвах.

       Что касается самого дорогого элемента, азота, то кроме почвы, громадное количество его содержится в атмосфере. Но земледельцы Западной Европы, совершенно не способны пользоваться этим исполинским источником и тратят миллиарды на удобрения.

        Дегерен считает, что препятствием этому является засуха, как это было во Франции весной 1893 года, вследствие чего, не могла происходить нитрификация и растения не всходили. Он также пеняет на общепринятую систему обработки и мечтает о том, что техники придумают когда-то лучшую.

     «Техники, пишет Дегерен, должны придумать орудие, которое будет разбивать, рыхлить, встряхивать и проветривать нашу землю совершенно иначе, как это делают наши сохи и плуги, которые очень может быть, через каких-нибудь 50 лет, будут собраны в музеях редкостей вместе с обугленными кольями диких народов, или сохою галлов».

    Дегерену невдомек, что проходит третий десяток лет с тех пор, как новая система обработки, которая облегчает использование громадных запасов почвы и атмосферы, нашла у нас практическое применение и начала распространяться, вследствие чего, техникам здесь уже нечего делать. Цивилизованным европейцам не интересно знать, что делается у варваров-славян. Французы привыкли, чтобы мы заимствовали у них просвещение, и чтобы за патентом учености приходили к ним. Они того мнения, что, если что не прошло через Париж, то оно не может сделаться научным достоянием человечества.

    Однако и цивилизованные французы могли бы потрудиться прийти к нам, чтобы увидеть хлебные злаки, выросшие более 3 аршин без удобрения, исключительно благодаря новому методу обработки.

       Стоит посмотреть и на те хлеба, которые скрывают всадника на коне, о которых Дегерену и во сне не грезилось; и на ту обильную растительность среди степей южной России, где растения всходят и растут без дождя во время страшных засух, о которых французы и понятия не имеют.

    Стоит это все увидеть, чтобы раз им навсегда отречься от прежней системы обработки, которая уже не одного из земледельцев привела к банкротству.

     Следует понять, что весь этот баланс формул обработки и рецептов удобрений, давно стал анахронизмом, и, что приверженцы старой системы, портя землю своей обработкой, стараются свою ошибку замаскировать и известкованием. В данном случае они поступают так, как врач, который одной рукой дает отраву, другой противоядие, утверждая при этом, что вся эта операция полезна для пациента.

    Пора перестать верить в рациональность такого обращения с нашей почвой, которое доступно исключительно тем богачам, которые могут запрячь 6 или 8 волов в немецкий самоход (которому Дегерен предназначает место возле обгорелого кола диких). Пора начать извлекать пользу из тех громадных запасов питания для растений, которые могут обеспечить нам почва и атмосфера без колоссальных расходов.

     В дальнейшем мы рассмотрим более подробно эти источники питания растений и укажем средства, с помощью которых питательные вещества, содержащиеся в почве и атмосфере, можно сделать доступными для возделываемых культур.